ЧЁРНАЯ СОТНЯ

««Чёрная сотня» возникла в Х веке во время завоевательного объединения славяно-русских племенных княжений под властью первых Киевских князей Рюрикова рода. В это время «чёрная сотня» представляла собой земледельческое городское общество, подразделение тысячи, обязанное платить князю установленную дань, кормить княжеского местного правителя и по призыву князя являться под непосредственным главенством старосты или сотского в народное ополчение…

Во время господства Орды над Россией, чёрная городская сотня обращается в чёрную крестьянскую волость, описанную татарским писцом, платящая установленную дань завоевателю и дающую определённый «корм» «подручнику» монгольского хана — Русскому князю и его наместнику… Чёрные волости, земли и люди составляли собственность завоевателя — Монгольского хана, которую Русские князья обязаны были хранить совместными силами в том объёме, в каком её определили татарские писцы и численники в писцовых и переписных книгах.

По освобождении от власти Орды, во время Московского Царства, городские чёрные сотни обособляются от сельских своим землевладением, управлением, промыслами и податным обложением. Сельские чёрные волости соединяются с дворцовыми в управление Большого Дворца <…>

Во время Российской Империи в ХVIII столетии бывшие городские чёрные люди именуются городскими обывателями и промышленными людьми, делятся на купцов и ремесленников, с подразделением на гильдии и цехи, получают сословное устройство со своими купеческою и ремесленною управою. Класс сельских обывателей, стоящих вне частного землевладения, расширяется включением в него под именем однодворцев всех разрядов служилых людей <…> Все разряды сельских обывателей, изъятые законом из частной зависимости, составили класс государственных крестьян, — свободных землевладельцев и землевладельцев, сравнительно с классом крестьян частновладельческих. Манифест 19 февраля 1861 г. <…> изъявший всех крестьян из частной зависимости, дал гражданскую свободу всем разрядам сельских обывателей, поставил их в непосредственное отношение к верховной власти и её центральным и местным учреждениям, т.е. в то положение, в каком стояли к государству городские и сельские жители в Древней Руси.

Таким образом, «чёрная сотня» русского народа представляла собой городское и сельское трудовое население, тот класс русского общества, на котором преимущественно росло и крепло Русское государство».

Профессор Московского Университета Самоквасов
«Сборник Русского Чтения», 1907 г., № 30 — 31

1. Краткий очерк либерализма в России

Прежде чем начать описание такого явления, о котором сейчас абсолютное большинство наших современников имеет самое превратное представление (в лучшем случае — вовсе никакого), как «чёрная сотня», необходимо краткими штрихами нарисовать тот путь, который Российская Империя и окружающий её мир (а это тогда — в основном Европа) прошла в XIX веке. Если сказать ещё точнее — то и вовсе нельзя понять всего ХХ века, если не всмотреться, со всевозможным вниманием, в век XIX…

В свою очередь век XIX начался с такого явления, как Французская революция, когда под фальшивыми лозунгами «Свобода, равенство, братство» творилось такое кровопролитие и человекоубийство, какого Европа не знала за всю свою предыдущую историю. Достаточно сказать, что из 20-ти миллионного населения Франции был «друзьями народа» убит 1 млн. человек — и это не в результате внешних войн, а именно внутренней политики. Недаром специалисты неоднократно проводили аналогии между двумя «великими и безкровными» революциями: той, конца XVIII века Французской, и февральской 1917 г. русской, когда верховная и законная государственная власть в обоих случаях не собиралась и даже вовсе отказалась проливать, защищая себя, хотя единичные капли народной крови, а пришедшие к власти в результате бунта «благодетели» — залили страны такими морями крови, которых себе даже и вообразить никто никогда не мог. В обоих случаях, кстати, творцы бунта (почти поголовно) — и сами утонут в этом океане крови от рук своих учеников, но это — уже другая тема.

Французская революция родила тот дух, который стал доминантой всего XIX века, имя ему — либерализм.

«Либер» — это имя древнего божка из Римского пантеона, который покровительствовал разврату и «свободным связям». Поэтому вполне естественно, что и устремление к необузданной свободе стало ассоциироваться с его именем. Необходимо только ещё одно очень важное уточнение: либерализм не есть устремление к свободе как таковой, самой по себе, но — и борьба с Богом и с Церковью, которые разсматривались его сторонниками первейшими ограничителями свободы человека, свободы грешить. Т.о. весь либерализм как и нынешний, но особенно XIX века — есть неослабевающая борьба с Церковью и религией во всех её проявлениях. Второй враг либерализма — это государственная власть. И прежде всего — в своих традиционных, то есть освященных Церковью формах: Империей и наследственной королевской властью. Ибо они — вторые после Бога ограничители человеческого своеволия, только уже здесь, на земле.

Впрочем, по отношению к власти отношение было более сложным. Если сокрушение Церкви признавалось необходимым абсолютно, то к власти могли быть и более снисходительны в том случае, если она будет готова, сохранив лишь свою внешнюю оболочку, пойти на согласие (точнее — на капитуляцию) с либерализмом и введёт те реформы и общественные институты, которые от неё потребуют.

Всегда надо помнить только одно: когда либерализм требовал (и требует) «реформ» — он всегда лжёт, речь всегда и шла и идёт только об одном — о власти, о том, кому принадлежит реальная власть. Всё это необходимо помнить разбирая время всех 3-х несчастных «русских революций», совершенных и не русскими, и не на русские деньги, и не во благо России…

Уже в начале XIX века, в эпоху Александра I, Российская Империя покрывается целой сетью масонских лож, которые и проповедуют в тайне переустройство всей жизни России, говоря точнее — готовят государственный переворот. Разгромленные тогда и совершенно запрещённые, они уходят в глубокое подполье и уже оттуда начинают — гораздо более осторожно и методично — воспитывать себе кадры, ориентируясь более всего на университетскую молодежь и некоторый слой чиновничества. В этом они не оригинальны: первые русские масоны XVIII века, во главе с Новиковым, именно так и начали свою деятельность на русской земле — они заявили себя поборниками «Просвещения». Более «готовым» членам они разъясняли — что это именно такое: это просвещение отсталого народа светом масонства…

Без всякого стеснения весь XIX век может быть смело назван веком торжества масонства по всему миру — везде, кроме Российской Империи.

В Новом Свете — Америке — создаётся первое в мире масонское государство: Северо-Американские Соединённые Штаты. В Латинской Америке в первые десятилетия XIX века сокрушается власть самой строго католической империи того времени — Испании, и её колоссальные колонии получают независимость, оставив эти страны на целый век в руках заговорщиков и полной нищете.

В Европе всю первую половину века полыхают революции и войны. После создания Александром, как победителем Наполеона, Священного Союза, целью которого были заявлены защита Христианства и Монархий, мир был недолог. Помимо войн с Турцией начинаются антиклерикальные революции 1830, 1848 гг. по всей Европе. Начинаются и всевозможные «освободительные» войны, например за объединение Италии (против Австрии), которые целиком ведутся масонским сообществом (карбонарии). Принципиально новым во всех этих бунтах [1] было то, что эти бунты в огромном и совершенно невиданном ранее количестве собирали на своих баррикадах всё интернациональное хулиганьё, которое при этом имело немалое тайное и международное финансирование — всего этого бунты более ранних веков не знали и в помине. Так постепенно, из недр организаций тайных, начинают рождаться и международные организации явные: коммунистический Интернационал, созданный евреем Лассалем, русским Бакуниным др.; анархисты, и пр. и пр… Все европейские государства очень безпокоит усиление России, поэтому в таких странах как Великобритания (прежде всего), Франция и Австрия, создаются все условия для жизнедеятельности тех, кто может быть её потенциальным врагом и начинаются попытки использовать её врагов внутренних: поляков, финнов, горцев [1], галичан, позже — евреев… Любое «свободомыслие» и самих природно-русских, т.е. — антирусские настроения, встречают на Западе самый горячий приём и поддержку, там издаются и «Колокол» и всё, что угодно, что может хоть как-то раскачать устои России [1]. При этом — и это целиком повториться в начале ХХ века — все официальные власти тех стран будут всячески отрекаться от поддержки ими этой антирусской борьбы, изображая дело так, что они просто не имеют права вмешаться в личную жизнь живущих у себя людей, в том числе и иностранцев. Но русская разведка и МИД будут докладывать верховной власти нечто совсем противоположное…

2. Состояние, в котором была Империя к началу ХХ века

Вся вторая половина XIX века в России — это постепенное заполнение немалой части общества либеральным духом, но — пока ещё только общества высшего, образованного, которое частенько ездит в Европу и всё больше смотрит туда, опьяняясь, в основном, достижениями именно научно-техническими, в чём мы тогда ещё немало отставали. Некоторым казалось, что именно социальные преобразования на европейский манер должны привести к расцвету промышленности, наук и т.д. Таковым весь уклад жизни русского народа стал казаться отсталым, а русская власть и Церковь — главным тормозом на пути «прогресса». Появляется то, что получило верное наименование «западники» — они не были оформлены ни в какие партии (то было ещё, слава Богу, запрещено), но были довольно единого духа: духа критики всего русского, крепкого, православного. Это ещё будет названо «шестидесятники», по их беллетристике и по тому духу, что стал витать в этом обществе после главной реформы 1860-х гг. — отмены Крепостного права в 1861 г.

И вот, напитавшись западного заговорщицкого духа, впервые появляются в Империи опять тайные общества, но уже отнюдь не просветительские, а прямо террористические: «Земля и воля», группа Нечаева и им подобные. Ими начинается — трудно вообразить! — охота за… Русским Царём, тем самым, который только что освободил крестьян и чем дальше — тем больше проводил в жизнь либеральные реформы. Внутри самих этих тайных групп царило сознание совершенной собственной исключительности, правого дела и пр. и пр., что делало из их членов совершенно больных фанатиков. Но образованное общество, вместо того, чтобы осудить и остановить безумцев, и не скрывало своей к ним симпатии, а ещё и было их моральным защитником в лице своих литературы и искусства…

В тот момент здоровые силы русского общества также отреагировали на происходящее разделение. Появляются славянофилы, которые были, практически, предтечами того движения, о коем пойдёт речь. Это были, в отличие от западников, люди ничуть не менее образованные (а порой и более), которых, тем не менее, высокое светское образование ничуть не оторвало от своих родных корней. Совсем напротив, они давали совершенно изумительные образцы русской культуры: среди них были, например, глубокие богословы, хотя они и не кончали духовных заведений. Один из самых знаменитых из них, А.С.Хомяков, в то время сформулировал знаменитую формулу, которая стала по-сути, как бы сказали сегодня, государствоопределяющей: Православие, Самодержавие, Народность (в принципе, она появилась ещё при Императоре Николае I, но её духовное раскрытие принадлежит именно славянофилам). Раскрытие этой формулы было просто безгранично, и осмысление, само построение Империи согласно триединства этих составляющих — шло до самой революции.

Но в целом образованное общество, даже высшая аристократия, к сожалению, смотрели на Запад как на образец для подражания. Дух либерализма всё более охватывал и государственный аппарат.

Совершенно особой темой здесь является печать того времени. Можно не ошибаясь сказать, что в первую очередь разрушительные силы прибрали к рукам абсолютно большую часть периодических изданий того времени, прежде чем начать сам штурм государственного строя. Точнее сказать даже не столько «прибрали», сколько сами, во второй половине XIX века, её постепенно создавали, начиная ещё с либеральной беллетристики «шестидесятников». Но сама концентрация русской печати по преимуществу в одних руках — еврейских — пришлась именно на начало ХХ века.

3. Японская война. Деньги на революцию и подрыв Российской экономики

Внешним врагам России было совершенно ясно, что в спокойное созидательное время им на переворот разсчитывать не приходится. Такого гиганта, как Российская Империя [4], можно было начать сокрушать только одновременными ударами снаружи и изнутри.

Для этого была выбрана Япония, не так давно вставшая на новый путь развития. Её для войны с Россией очень активно вооружали и САСШ, и Великобритания, и Италия, Германия помогает ей перестроить армию на современный лад, она получала колоссальные кредиты на вооружение и самое современное оружие (в первую очередь — броненосцы [4]). В 1896 г. Россия вооружённым вмешательством практически остановила захват Японией Китая и Кореи, после чего Япония стала тихо готовиться к войне с Россией, накапливая силы.

КВЖД, построенная Россией по прямой через Манчжурию на главную русскую военную тихоокеанскую базу Порт-Артур, на начало 1904 г. могла пропустить через себя всего один состав в сутки, но строительство велось и Японии надо было торопиться. Сосредоточив против русских в 5 раз более крупные сухопутные силы и вдвое более сильный современный флот, Япония напала на Россию [1].

«Война 1904-1905 гг. стала первой войной за тысячелетнюю историю России, когда значительная часть общества [1] сочувствовала противнику» — пишет современный изследователь русско-японской войны (8, 431). Курсистки Петербургских высших женских курсов единодушно отказались от участия в молебне о даровании России победы, а часть их послали поздравительную телеграмму… Микадо (японскому императору). Так же поступила группа СПб студентов-путейцев. В Витебске (место плотного еврейского населения), в гимназии, при известии о войне — гимназисты встали и закричали: «Да здравствует Япония!» А в Баку в армянское духовенство, служившее молебен о победе России, была брошена бомба — двое убито, несколько ранено… (Там же)

Война гораздо более страшная, чем на фронте, велась за спиной русских солдат — в тылу. К началу 1904 г. японская разведка организует целую сеть подрывных и шпионских организаций, формировавшихся из враждебных России революционных элементов. В Западной Европе эту сеть возглавляет бывший военный атташе в Петербурге полковник Матоир Акаши (по другому — Мотодзиро Акаси), руководивший сетью из Стокгольма. В июле 1904 г. через террористку-убийцу Веру Засулич Акаши устанавливает контакт с Лениным и Плехановым, совместно разрабатывается план революционной работы. Япония через подставных лиц финансирует профсоюзные фонды поддержки бастующих под руководством революционеров-шпионов. Через Акаши революционеры получают 750 тыс. иен на покупку оружия, а 4 января 1905 г. на японские деньги Ленин выпускает первый номер газеты «Вперёд», призывая к свержению Царя. 40 тыс. иен Япония выделяет только на бунт на Черноморском флоте, чтобы предотвратить его передислокацию на Дальний Восток.

Встречаясь с революционерами, Акаши настаивал на создании вооружённых повстанческих отрядов численностью в 100 тыс. человек, давая понять, что Япония готова за свой счёт вооружить эти отряды. «Мы готовы, — говорил Акаши, — помогать вам материально на приобретение оружия, но самое главное, чтобы движению этому не давать остывать и вносить таким образом в русское общество элемент постоянного возбуждения и протеста против правительства»  [1].

Особый упор делает Акаши на снабжение оружием националистов Закавказья, Финляндии и Польши. Крупные транспорты оружия организованы им в Тифлис, Баку и Батум.

В начале июля 1904 г. в Японию прибывает пан Юзеф Пилсудский (будущий глава Польши) с просьбой об оказании материальной помощи польским националистам. Для разведки, диверсий и распропагандирования польских солдат (к слову — среди героически оборонявших Порт-Артур были и поляки) он получает от японцев 200 тыс. руб.

Г.Г. Деканозов — один из лидеров грузинской партии социалистов-федералистов — становится одним из ближайших агентов Акаши по доставке оружия на Кавказ. (8,433)

Финский масон и уголовник Конни Циллиакус японские деньги распределяет среди лидеров революционных партий. Весной 1905 г. японская разведка передала революционным бандитам 382 тыс. франков на покупку 14 тыс. винтовок. Ещё 200 тыс. франков — эсерам, на приобретение судна с экипажем. Оружие отправлялось через Гамбург и Марсель. Из последнего — и оборудование для подпольной типографии.

Акаши подгоняет революционеров: «Работайте энергично. Найдите способ для отправки. Надо кончать в скором времени.» (май 1905 г.). Среди бумаг японского агента Циллиакуса, русская разведка обнаруживает список оружия, переданного лишь через него: 8 тыс. винтовок — финским националистам, 5 тыс. винтовок — грузинским националистам, тысяча — эсерам, 8 тыс. — другим соц. партиям, 500 карабин-маузеров — финским националистам и эсерам. Террорист Б. Савинков писал, что тому же Циллиакусу американские миллионеры выделили 1 млн. франков на антирусскую революцию, но с условием: эти деньги должны быть потрачены на оружие и быть распределены между всеми революционными партиями [2]. В Финляндии же под руководством К. Циллиакуса построили 2 подпольных завода по производству бомб, которые готовились из специальной бумаги и заполнялись динамитом. Бомбы производились тысячами! [2]

Кроме японских денег [2] революционеры получают огромные деньги от антирусских организаций Европы и Америки. Иностранные масонские организации прежде всего субсидируют либералов из «Союза освобождения». Террористические организации субсидируются прежде всего организациями еврейскими. Американские миллионеры-евреи перечислили на революцию в России многие миллионы долларов, особенно знаменит этим Яков Шифф — владелец банкирского дома «Кун Лееб и Ко» в Нью-Йорке. Общая сумма иностранных денег на революционный бандитизм в России оценивается в сумму не менее 50 млн. долларов по курсу того времени. Сумма по тем временам колоссальная.

Уже в январе 1904 г. (т.е. — до войны) масонский «Союз освобождения» переносит свою деятельность из Швейцарии в Петербург. А в сентябре — октябре 1904 на японские деньги собирается в Париже совещание всех «оппозиционных и революционных партий» России. Это был очень важный момент для организации всей антирусской революционной бесовщины, т.к. на нём побратались доселе разделённые друг от друга 3 главные антирусские силы: масонско-либеральная, социалистическая и националистическая.

Именно на этом сборище и было вынесено «общее» решение (резолюция) об «уничтожении Самодержавия» и об открытии самого широкого террора против русской власти. Также его участники признали «полезность для дела освобождения России» её поражение в войне с Японией, и постановили всячески этому способствовать.

Соответственно этой задаче была сориентирована и вся либеральная печать. В стране происходило нечто чудовищное — значительная часть русского образованного общества и правящего класса хотела поражения России в войне с Японией. Дворянство и интеллигенция с патологическим сладострастием ожидали падения Порт-Артура и других русских крепостей. «Общей тайной молитвой, — писал немецкий журналист Г. Ганц, живший в Петербурге во время войны, — не только либералов, но и многих умеренных консерваторов в то время было: «Боже, помоги нам быть разбитыми»» [2].

Впрочем, не только интеллигенция, но и видные политики высказывались, например, так: «Я боюсь быстрых и блестящих русских успехов; они бы сделали руководящие Санкт-Петербургские круги слишком заносчивыми… России следует испытать ещё несколько военных неудач.» (С.Ю.Витте. июль 1904 г.).

Ему делами вторит министр Внутренних Дел Святополк-Мирский, который в этих условиях ослабляет цензуру, разрешает съезды масонских земских деятелей и даже амнистирует государственных преступников. Провозгласив в ноябре-декабре 1904 г. «эпоху доверия» (имеется в виду — доверие со стороны власти ко всем масонским и либеральным силам) — он полностью теряет контроль над положением в стране и антирусскими силами. Такая политика министра Мирского полностью парализовала работу самого министерства Внутренних Дел. Многие чины занимают выжидательную позицию или ничего не делают, более твёрдые — уходят в отставку. В конце 1904 г. подаёт в отставку дядя Царя московский генерал-губернатор Вел. Кн. Сергей Александрович — через месяц он будет убит бомбой эсеров. В эти же дни покинул Москву градоначальник Д.Ф. Трепов. В момент готовящегося бунта Москва оказалась практически без власти, самым высоким должностным лицом остался в городе помощник полицмейстера генерал М.Руднев.

Во многих других местах этот паралич власти привёл к тому, что когда все эти революционные бандиты согласованно выступили по всей стране, многие из тех, на ком лежала ответственность перед Царём и народом за порядок в стране, струсили и бежали от мятежников. Но, увы, находились во власти и такие, кто сам протягивал революционерам руку дружбы и вышагивал с красным бантом.

В тот период (декабрь-январь 1905) вся революционная шайка сосредоточила своё внимание на Петербурге: там находились важные военные заводы и верфи, поэтому именно здесь забастовка была более всего необходима (для японских заказчиков, разумеется), а лучше всего если её удастся раздуть во всероссийскую… Для этого эсеры и большевики использовали легальную рабочую фабричную организацию свящ. Георгия Гапона, несчастного и тщеславного человека, который возомнил себя новым вождём народа, хотя в собственной организации давно уже был водим её подлинными хозяевами — эсерами, и непосредственно масоном и убийцей Пинхусом Рутенбергом (который год спустя и убил Гапона, к тому времени ставшего не нужным). Если к 4-му января 1905 г. бастовало 15 тыс. рабочих Петербурга, то к 8-му января — уже 111 тыс., была парализована работа значительной части оборонных предприятий, что с радостью отмечалось японской разведкой [2].

Самое показательное в истории «кровавого воскресения» то, что рабочие были обмануты революционерами, да ещё и не раз: во-первых, вместо той петиции с экономическими требованиями, за которую голосовали рабочие, революционеры подсунули совсем иную, с требованиями политическими (требования общегосударственных реформ и изменения государственного строя); во-вторых, они убедили рабочих в том, что, дескать, Царь сам зовёт их на борьбу со своими же чиновниками; и, наконец, в третьих — никакого мирного шествия революционеры и не готовили: все десять колонн рабочих, стекавшихся в центр столицы, велись террористами, заранее имевшими с собою приготовленное оружие. Из толпы рабочих с иконами — и началась от них стрельба по войскам… Дальнейшее известно.

Очень важно то, что рабочие вовсе не желали поднимать никакого бунта, тем более — против Государя. Сам Государь очень точно понял происшедшее, когда 19 января так обратился к рабочим:

«Прискорбные события, с печальными, но неизбежными последствиями смуты, произошли оттого, что вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей страны.

Приглашая вас идти подавать Мне прошение о нуждах ваших, они поднимали вас на бунт против Меня и Моего правительства, насильно отрывая вас от честного труда…»

Но врагам России и не нужно было никакой правды, и уж тем более на рабочих им было вовсе наплевать. Им был важен именно повод [2], и теперь они им воспользовались для начала безпорядков в Империи. Начинается тотальный террор по всей стране…

4. Начало самоорганизации русского народа на борьбу со смутой

а) — бунты до Манифеста 17 Октября

Всего в годы смуты против Империи выступала целая армия негодяев, «одному суду за участие в революции было подвергнуто 23 тыс. человек». [2] Однако абсолютное большинство избежали справедливого возмездия, всего же, по современным оценкам, число мятежников (включая Польшу и Финляндию) составляло не менее 100 тыс. человек. Более половины из них были чистой воды уголовники. [2]

Начался период, который в истории России был ранее просто невообразим: ежедневно (1905-1907) в среднем от рук террористов по Империи гибнут 12 — 18 человек, причём это именно лучшие русские люди: верные Царю чиновники, военные, полицейские, патриотически настроенные купцы и крестьяне, священники, а более всего — простые люди, которые случайно оказывались на местах взрывов бомб и безконечных «эксов» (так назывались бандитами их грабежи, совершаемые ими во имя революции и «светлого будущего»).

Причём не следует считать, что это было возстание русского народа. «Даже в самый пик революционной агитации — в дни всеобщей забастовки — он составлял, по нашим подсчётам, не более 2 процентов Русского народа. Зато более чем наполовину были революционизированы евреи, поляки, финны… В те дни любой революционер — еврей или поляк — выступал от имени всего Русского народа, который его на это представительство не уполномочивал». [2]

Самое же прискорбное, что российский правящий класс в то время не сумел дать из своей среды достаточно смелых, преданных и решительных людей для подавления крамолы. В нём возобладали западнические и либеральные тенденции, а посему — и желание к поискам соглашения с революционными бесами, которых изо всех сил поддерживал Запад. Например, С.Ю.Витте, которого левая пресса после подписания Портсмутского мира изображала (и — совершенно лживо!) едва ли не спасителем Отечества, в то время изрекал: «ход исторического прогресса неудержим, идея гражданской свободы восторжествует, если не путём реформ, то путём революции». Это и есть программа, которой следовало масонское подполье.

Именно Витте и был фактическим автором знаменитого Манифеста 17 октября 1905 г. (его программа излагалась им в его записке Царю), принятию которого предшествовал (помимо общегосударственного террора!) длительный шантаж Самого Государя даже Его ближайшим окружением. Так, Вел. Кн. Николай Николаевич — дядя Царя, которого Государь хотел назначить диктатором для подавления смуты, «выхватил револьвер и закричал: «Если Государь не примет программы Витте и захочет назначить меня диктатором, я застрелюсь у него на глазах из этого самого револьвера». [2]

13 октября Витте был назначен председателем Совета Министров, а 17 октября был принят Манифест ограничивающий власть Царя и ставивший государственную администрацию под контроль Государственной Думы, получившую законодательный, а не совещательный характер.

б) — Усиление бунтов после Манифеста

Собственно, события за ним последовавшие и показали с полной ясностью: чего именно хотят враги Империи — реформ на благо народа или сокрушения всей государственной власти в России? Государь пошел на уговоры окружения и принял сей Манифест, ибо его уверяли, что после этого все сословия успокоятся и соединятся на труд во благо России.

Случилось ровно противоположное. Объединённое подполье отнеслось к случившемуся как к отступлению, если не к капитуляции Самодержавия перед своим врагом, и только с большей яростью кинулось на штурм русской власти.

Собственно говоря, только с этого времени — октября 1905 г. — и возникает тема вынесенная в заглавие: чёрной сотни. Как таковой, такой организации вообще никогда не было, а были различные общества или союзы, которые врагами России, либералами и революционерами-террористами всех мастей, обзывались общим наименованием черносотенные. Но прежде, чем начать описание того, как они стали возникать, совершенно необходимо описать то, что начали революционные бесы в Российской Империи после Манифеста 17 октября. Ибо важно увидеть, что то стихийное движение русского народа, получившее от врагов это уничижительное наименование (с их точки зрения!), стало возникать исключительно как реакция на революционный террор, оскорбление Православной Церкви и Царя-батюшки. Итак, посмотрим: что начало твориться в разных частях Империи с объявления Царского Манифеста?

Манифест 17 октября дал не только свободу слова (т.е. устной и печатной пропаганды против власти) и свободу создавать политические партии, но и прямую свободу очень многим преступникам — очередную амнистию. В результате на свободу вышли тысячи закоренелых преступников, которые немедленно активно включились в террористическую борьбу. И вот результаты.

Кронштадт. 26 октября начались крупные безпорядки в Кронштадте среди военных моряков. Разгром винных лавок и спьяну зверские убийства. 28 октября — подавлен.

Севастополь. В середине ноября — опять возстание моряков и Брестского полка. Захватив всего один крейсер «Очаков» они посылают Царю телеграмму, что Черноморский флот не подчиняется правительству (?!). Во главе — психически нездоровый и болезненно тщеславный лейтенант Шмидт (одно только «Командую флотом!» чего стоит!). Как и всегда в таких случаях, при первых выстрелах верных Царю кораблей — «Очаков» выкидывает белый флаг.

Новороссийск. Опираясь на узкий слой преимущественно еврейского населения революционеры заявили о создании «Новороссийской республики», губернатор и законные власти струсили и бежали. Во главе бандитской «республики» объявлен «Совет рабочих депутатов», состоявший из евреев и иных нерусских национальностей. Всех собственников обложили налогами якобы в пользу неимущих классов, но как выяснилось на суде — деньги шли в карманы членов «Совета». Для вооружения боевиков у всех жителей города и окрестностей отобрали оружие. Отряд этих революционеров-боевиков стал орудием террора на всех жителей, бандиты запретили все партии, кроме революционных, даже поддерживавшую их ранее местную либеральную газетку. Когда в конце декабря в город вошли правительственные войска всё руководство «республики» без всякого боя смело бросилось наутек.

Красноярск. Здесь по инициативе эсдеков объявляется «Красноярская республика». Солдаты железнодорожного батальона шатались по городу с оружием, красными флагами и песнями, собирая людей на митинг. На митинге выступали эсдеки и эсеры, и потребовали созыва Учредительного собрания и освобождения заключённых из тюрем, а председатель собрания объявил, что теперь солдаты будут подчиняться новому правительству (?). Местечковый комитет РСДРП объявил о своей власти в городе, но узнав о приближении правительственных войск, комитет, естественно, тут же бежал, украв в придачу городскую казну.

Ростов-на-Дону. Очередная попытка установить «республику» кончилась кровопролитием: летучие отряды террористов, организовав безпорядки, подставили простых жителей под пули солдат и бежали. Некто Пергамент, провозгласив «Придунайско-Черноморскую республику» — тут же бежал, оставив своих соратников отвечать за содеянное.

Александров. Благодаря протесту рабочих и (на этот раз) энергичным действиям властей «Александровскую демократическую республику» бандитам установить не удалось. У их главаря С.М. Баранова обнаружена программа будущего «правительства», состоявшая из захвата воинского склада, разоружения верных Царю частей, захвата или убийства представителей местной администрации, а также списки местных граждан, которых следовало ликвидировать.

Харьков. После провала возстания в самом Харькове, местные революционеры нашли 2 новых места. Одно — станция «Новая Бавария», где было 3 завода. Здесь роль диктатора играл некто «Владимир», еврей, бывший присяжный поверенный. Ему подчинялись члены местных революционных партий. Одним из последних стал его «циркуляр» о придании смертной казни большинства администрации станции Новобавария.

Второе место — станция Люботин, где учреждаются «Люботинская республика» и «временное правительство», её генерал-губернатором объявил себя некий студент-технолог, взявший себе в адъютанты гимназиста 6-го класса. После ареста студента во главе нового многообещающего государственного образования стал некто Финкельштейн, сразу же приказавший казнить местного пристава и помощника начальника станции…

Уфа. Здесь пример того, как после опубликования Манифеста власть настолько растерялась, что сама отдала всё бандитам. Губернатор Б. П. Цехановский распорядился, чтобы с 18 по 21 октября патрули и полицейские были сняты, чтобы не мешали праздновать торжество революции. В оружейных магазинах была разрешена продажа оружия и патронов революционерам, а затем бандитами была создана в городе революционная милиция под руководством еврея Н.И. Тихановского, ставшего самым влиятельным в городе человеком. Губернатор сам шествовал под красным флагом, и поздравлял мятежников с ограничением Самодержавия и конституцией (хотя таковой и не было). Кончилось здесь всё, впрочем, по иному сценарию: жители заклеймили изменника-губернатора позором, а революционное хулиганьё разогнали даже без помощи полиции.

Но далеко не везде всё кончалось так благополучно. В Чите провозглашена «Красная республика», дошло до того, что местный губернатор называл революционеров «партией порядка». Самый крупный мятеж произошел в Москве.

В ночь на 9 декабря 1905 г. в Москве в саду «Аквариум» собралось на митинг более 10 тыс. боевиков, на котором его руководители призвали к аресту губернатора и захвату власти. Митинг окружила полиция, попытавшаяся разоружать боевиков. Большая часть из них сумела бежать, на утро в саду лежали сотни револьверов и кинжалов брошенных в страхе боевиками. «Исполком рабочих депутатов» после этого назначил на 6 часов вечера 10 декабря вооружённое восстание. С той ночи начался террор горожан: боевики, вооружённые иностранным оружием, ходили по городу, и убивали не только полицейских и офицеров, но и всех несогласных молчать при виде их разбоев. Так, под угрозой оружия, они выводили жителей из домов и заставляли их делать баррикады, ломать заборы, разбирать брусчатку, вытаскивать мебель из квартир. Они даже сгоняли население переворачивать трамвайные вагоны. Начался грабеж ими магазинов и пальба в воздух: этим они хотели показать, что их очень много… Но в полицейских и солдат они стреляли только из-за угла, иногда из окон жилых домов, надеясь, что солдаты, чтобы не попасть в мирных жителей, стрелять не будут, а иногда использовали в качестве живого щита женщин и детей. В результате такого террора уже на 13 декабря в Москве было убито 80 человек и 320 ранено. Большая часть — мирные жители [2]. К 15 декабря количество убитых и раненых достигло 1000, простой народ повалил из Москвы толпами — «крестьяне, рабочие и извозчики разъезжались по деревням». [2]

В этот день полиция схватила 10 бомбистов, с бомбами и документами, из которых следовало, что в возстании замешаны крупные либералы и предприниматели, как например Шмидт и Морозов. Либеральные газеты («Русские ведомости», например) объявили о сборе средств в пользу «борцов за свободу».

Выяснилось, что помимо японцев в поставах оружия мятежникам замешаны и иные иностранцы, напр. немцы: у ст. Перово войска задержали 2 вагона — 3000 винтовок, а в лесу близ Кускова — нашли несколько ящиков германских винтовок маузера и винчестеры.

Но «иностранные инвестиции» оружием не спасли бандитов. Уже к 20 декабря мизерное количество войск возстановило порядок в Москве. Жители, измученные бандитами, неизменно сочувствовали войскам…

После провала реального захвата власти начался совершенно необузданный террор против полиции и военных. Причём бандитов не интересовал род войск — убивали просто за форму.

…Полковника-артиллериста М.Т. Белавинцева убили у дома 2-мя выстрелами в затылок. [2]

Полковника Н.И. Кравченко убили в спину из тёмного сада. [2]

Двинского полицмейстера И.В. Васютовича убили, когда он проходил мимо синагоги: толпа молодых евреев в 10-15 человек расступилась, пропуская его, а когда он прошел сквозь них — убили сзади 4-мя выстрелами [2].

Красноярского полицмейстера О.Ю. Дитмара — убили на глазах жены и дочери разстреляв в упор [2].

В Витебске 17 октября группы вооружённых евреев заставили торговцев закрыть магазины. Полиция их разогнала, 2 — арестовала. Еврейская молодежь с криком бросилась за арестованными и убила городового Яковлева [2]…

Ректора Пензенской Духовной семинарии архимандрита Николая (Орлова) убили 3-мя выстрелами в спину [2].

Георгиевского кавалера, помощника пристава А.П. Емельянова убили, бросив вслед бомбу, ранив ещё многих [2] … Перечисление можно продолжать и продолжать.

Примечательно, но частенько, чтобы убить хотя бы одного представителя власти, — отважные революционные бандиты ходили целой шайкой. На урядника И.М. Савицкого (Венденский уезд) напали 25 политических убийц. Стреляли со всех сторон и добивали в голову [2]. Двух полицейских из Мстиславского уезда революционеры, опрокинув, избивали ногами до тех пор, пока не превратили в два безформенных трупа [2]. На двух безоружных полицейских, ехавших просто на сенокос, напали 8 анархистов — один успел бежать, во второго, уже лежащего, добивая, всадили 11 пуль [2]… И т.д. — до безконечности!..

Очень важно то, что вовсе не одни власти оказались у революционных бесов во врагах. Они убивали и массу самых простых людей, кто просто поддерживал Русскую власть и мог быть серьезным авторитетом для односельчан или среди рабочих. Крестьянин А.Л. Павлов (Кирсановский уезд, с. Павловка), монархист — убит во дворе своего дома, ограблена лавка [2]. Сельский староста С.В. Григорьев (Козловский уезд) — подкараулен в поле и убит 4-мя выстрелами в упор [2]. Старик-крестьянин И.А. Бирюков, уважаемый участник турецкой войны, осудивший революционеров — убит в спину через открытое окно на глазах всей семьи (Кирсановский уезд) [2]. Староста волостной старшина Е.И. Винокуров, избиравшийся крестьянами на общественные должности 17 лет, — убит 3-мя эсерами в волостном правлении, которые после убийства ещё пытались ограбить кассу (Брянский уезд, с. Рекович) [2]…

Не забывали изверги и о священстве. В Ялте в 1905 г., за обличение мятежей, заколот кинжалами в своём доме на глазах жены и трех малолетних сыновей о. Владимир Троепольский. В селе Городищи Царицынской губ. 30 ноября 1906 г. была убита вся семья о. Константина Хитрова: он сам, его матушка и 2 маленьких сыновей — все найдены с проломленными черепами. В 1910 г. в Тифлисе убит Экзарх Грузии архиепископ Никон [2] … И этому скорбному перечню не хватит ни места, ни бумаги.

в) — Реакция на это русского народа

Но — «сколько веревочка не вейся…» — говорит русская пословица…

«Поднимая антирусское восстание, преступное сообщество либерально-масонского подполья и революционных партий полагало, что в борьбе против правительства оно будет обладать моральным и численным превосходством. В свой актив преступное сообщество включало всю интеллигенцию, лишенную национального сознания (а она составляла большинство), земское и городское самоуправление, всю печать, организации врачей, юристов, еврейское, польское и финское население. Но, подсчитав всё, оно не учло главного — самого Русского народа, ибо для него он был чем-то пассивным, зависимым только от того, какое начальство над ним поставлено. Русское государство в глазах преступного сообщества отождествлялось с государственным аппаратом. Враги Русской власти не понимали, что корни её уходят в народную массу. Как справедливо отмечал И. Солоневич, царская власть в России была функцией политического сознания народа и народ устанавливал и возстанавливал эту власть совершенно сознательно, как совершенно сознательно ликвидировал попытки её ограничения». [2] (3, стр.223) (Выделено нами — А.М.)

Можно прямо сказать, что тогда на защиту Родины и Престола — встали самые лучшие люди того времени.

«Русский народ свято верит в Бога, его земная путеводная звезда — Русский Царь, он глубоко любит своё отечество. Не касайтесь его святынь и уважайте его народное чувство. Не говорите, что Русский народ — раб. Это великий и любящий народ. Вы не понимаете его веры, вы не понимаете его любви, как он не понимает вас. Но вы заставили его понять, что значит революционное насилие, вы заставили его понять, что вы предаете поруганию его святейшие верования…» [2]

Одним из наиболее в тот период ненавидимых либералами и горячо любимых самим Русским народом был протоиерей и великий чудотворец Св. Иоанн Кронштадтский — мало можно найти таких мужественных обличителей зла в то время, каким был этот 75-летний пастырь.

«А вы, друзья, — обращался он ко всероссийской пастве, — крепко стойте за Царя, чтите, любите его, любите Святую Церковь и Отечество и помните, что Самодержавие — единственное условие благоденствия России, не будет Самодержавия — не будет России; заберут власть евреи, которые сильно ненавидят нас». Он постоянно предупреждал, что если не будет монархии — не будет и России, что при конституции она вся распадется по частям. Так же предупреждали и Святые Оптинские старцы.

В том же духе призывали паству и будущий Св. патриарх Тихон, и знаменитый еп. Антоний (Храповицкий), и масса иных верных Богу и Церкви пастырей, большая часть коих за веру свою впоследствии заплатила кровью…

И русские люди услышали!

Русское охранительное движение претерпело все формы — от совершенно стихийных взрывов возмущения до хорошо отлаженной работы в рамках своих партий и организаций. Можно сказать — на организацию зла ответом была организация защиты от него, достигнув своего пика в 1906-07 гг., «превратившись тогда в самую настоящую Отечественную войну русских людей против врагов исторической России» (3. 228).

Первые стихийные случаи патриотического подъёма отмечены ещё летом 1905 г. Тогда в Н.-Новгороде портовые рабочие собрались и разогнали рев. демонстрацию под красными флагами [2]. В Москве же простой народ учил смутьянов уважению к Царю просто — пинками заставляли снимать их шапки, при выносе портретов Царя.

После же амнистии 17 октября, проведённой по настоянию Витте, возмущённые люди стихийно собирались у тюрем, протестуя против освобождения бандитов. Так, освобождённые выходили из тюрем с большой осторожностью, а иные и вовсе просили их ещё подержать в тюрьме, т.к. боялись самосуда толпы. На Кубани, в Армавире, русские люди, измученные бандитами-революционерами, начали самостоятельно разделываться с их главарями. Так же, как мы перечисляли проплаченные из-за границы мятежи, после Манифеста 17 октября, так же посмотрим и на то, как защищал свою жизнь русский народ:

Архангельск. Несколько тысяч рабочих с портретами Царя и иконами прошли по городу, где столкнулись с демонстрацией революционеров. Рабочие крепко поколотили демократов, а над их зачинщиками, в частности неким Гольдштейном, призывавшим к свержению Царя, расправились самосудом. «Много раненых политиков, мореходных техников, гимназистов… некоего поймали, заставили встать на колени перед портретом Царя, поцеловать его и пропеть «Боже, Царя храни». Побито много евреев.» [3]

Ярославль. Патриотическая манифестация столкнулась с революционной. Рев. боевики стали стрелять в безоружных, ранив 4-х русских людей. Ударили в набат, на который сбежалось большое количество горожан с камнями и кольями. К вечеру все революционеры и их приспешники попрятались, город патрулировали группы патриотов, «занимавшиеся серьезной воспитательной работой с интеллигенцией и евреями».

Владимир. Демократический митинг 18 октября разогнали патриоты, возмутившиеся выпадами против Царя. Патриоты манифестацией прошли по городу, расправляясь с теми, кого считала врагами Царя. Разбившись на группы, патриоты стали по отдельности разбираться с зачинщиками. Была разгромлена квартира, снятая революционерами для своих собраний, и публичные дома, содержавшиеся родными и близкими революционеров и евреев.

Тверь. Революционеры засели в здании городской управы. Русские патриоты закидали управу камнями, выбили окна и двери, ворвались в нижний этаж, на верхнем забаррикадировались и отстреливались революционеры. Народ поджёг здание управы со всех сторон. Когда революционеры стали выбегать из горящего здания, их встречали русские люди с поленьями и крепко колотили. После этого революция здесь ушла в подполье.

Сызрань. 19 октября толпа в 200-300 революционеров, в т.ч. вооружённых, пыталась захватить власть в городе. Она пошла по городу насильно закрывать предприятия, магазины, лавки, почту и телеграф, угрожая оружием. К вечеру жизнь в городе была парализована, нельзя купить съестного, даже извозчики боялись ездить. Власть струсила и бездействовала. Но порядок в городе возстановили сами горожане. На следующее утро, когда эта толпа пошла по городу вторым кругом, жители, собравшиеся в несколько групп, палками и камнями их разогнали. Горожане бежали за смутьянами вдогонку, сбивали с ног, колотили кольями, некоторых революционных заводил просто изуродовали. До утра горожане возстанавливали порядок в городе, обыскивая каждого проходившего интеллигента и еврея.

Саратов. 18-19 октября. Революционный митинг на Театральной площади — призывы к немедленному свержению Царя, оскорбление святынь, глумление над Церковью. На Верхнем базаре стал собираться русский народ, несколько тысяч человек двинулись к митингу, не сближаясь, а только выражая протест. Но при этом революционные боевики стали палить по пришедшим из револьверов, убив несколько человек. Народ отхлынул, но затем, схватив камни и дубины кинулся на врагов Отечества. Революционеры опять стреляли по безоружным, но т.к. народа было больше — негодяи бежали, многие бросали револьверы, чтобы не попасться с оружием в руках, т.к. к месту безпорядков подходили войска.

Патриоты осадили редакцию газеты «Приволжский край», бывшей одним из штабов революции и стали забрасывать её камнями. Агитаторы бежали задним ходом, от полной расправы их спас отряд казаков, присланных губернатором Столыпиным. Но возмущение русских не утихало ещё 2 дня. Они отлавливали интеллигентов и евреев и обыскивали, и если находили оружие — сильно избивали, отпуская уже безоружными. Разгромлен целый ряд лавок, преимущественно еврейских, и домов, где жили революционеры.

На следующий день отряд боевиков напал на патриотическую демонстрацию и бомбами и револьверами убили и ранили около 30 человек. Такое злодейство ещё больше взбудоражило город, участились случаи самосуда. Некоторых революционеров, захваченных с оружием в руках, толпа казнила на месте. Евреи и революционеры в панике стали бежать из города.

Порядок в городе был возстановлен только решительными действиями губернатора [3]. Два дня Столыпин разъезжал по городу с большим конвоем казаков, обращаясь к возбужденным людям с речами, требуя успокоиться и разойтись [3].

Казань. Город после объявления Манифеста был захвачен революционными отрядами, губернатор стал игрушкой в их руках, в городской Думе, ставшей их центром, выдавалось оружие. Но 21 октября тысячи жителей с флагами, портретами Царя и иконами, стали стекаться в центр, к Думе и разогнали охранные отряды революционеров. Тогда революционеры, укрывшиеся в Думе, стали стрелять по толпе. Вооружённые жители, поддержанные солдатами, кинулись в здание, бандиты — отстреливались. Солдаты и жители совместно подавили бунт, заставили врагов сдать оружие, а некоторых зачинщиков забили до смерти.

Стародуб. (Черниговская губерния) Местный революционный вооружённый отряд, преимущественно из евреев, стал терроризировать жителей. Дошло до того, что безоружные жители кинулись вон из города, а возле застав стояли городовые, умоляя жителей вернуться и «не дать городу погибнуть от жидов». Ударили в набат. Крестьяне и жители стали толпами возвращаться обратно, вооружившись кольями, топорами, ломами, железными палками, заставив евреев бежать их города.

Ростов-на-Дону. Сразу после объявления Манифеста революционеры, в основном — евреи, вооружившись, пытались захватить власть в городе. Ими была разстреляна патриотическая манифестация. Тогда русские вооружившись ломами, топорами, палками и прутьями возстали против этих бесов, избив многих из местной революционной интеллигенции, заставив их даже бежать из города. А из убийц не осталось в живых ни одного революционера.

Томск. 21 октября здесь проходила мирная патриотическая манифестация, на Соборной площади её ждали боевики, встретившие её градом выстрелов. Вначале толпа дрогнула, но потом кинулась на стрелявших, которые, отступая, забаррикадировались в театре и уже из его окон стреляли по участникам шествия. Тогда толпа с криками «Навсегда истребим крамолу!» подожгла здание. В городе не осталось ни одного политического бандита…

Симферополь. Здесь около 300 вооружённых револьверами политических бандитов подкараулили патриотическую манифестацию с Царскими портретами и из-за деревьев начали стрелять в безоружную толпу, первым же залпом ранив 7 и убив 2 человек. И тут случилось дело невиданное. Безоружные патриоты не только не испугались, но напротив — стали вырывать из земли колья, ломать заборы, поднимать с земли камни и — единодушно немедленно устремились на бандитов. Те, никак такого поворота не ожидавшие, перепугались, и — началось их избиение. В несколько минут было убито 47 бандитов, остальные же в паническом страхе разбегались кто куда, стреляя куда попало.

Левая печать взвыла, представляя всё это еврейским погромом, ибо убитые бандиты оказались евреями. В прессе всё было так переврано, давление на местную власть так велико, что все 35 бандитов, схваченных с оружием в руках, были ею отпущены. Взрыв народного возмущения после этого был такой, что начались погромы лавок. Кончилось это судом, но судили не бандитов, а нескольких человек, случайно взятых при разгроме еврейских лавок и полицейских, участвовавших в отпоре бандитам, последние же остались без наказания [3].

Киев. 18 октября боевики организовали налет на городскую Думу, где был устроен полный погром, и уничтожены царские символы и портреты. Заправляли Шлихтер и Ратнер. В Думе начинают создаваться бандгруппы по борьбе с Самодержавием, раздаётся оружие, собираются на него деньги. Прямо из Думы стреляли в солдат.

В ответ стихийно началась колоссальная патриотическая манифестация, к которой присоединялись крестные ходы. В это мирное шествие боевики стреляли из-за угла. В ответ солдаты, охранявшие город, стали стрелять по домам, откуда стреляли по народу. К вечеру атаки боевиков усилились. В ответ «на евреев обрушилась месть за оскорбление народных чувств революционерами». В еврейских частях города все еврейские магазины были разгромлены. Но при этом: всего в Киеве с 18 по 21 октября 1905 было убито 47 человек, евреев из них было 25 %, раненых — 205 человек, из них евреев — 35 %, но это в антирусской печати неизменно называется «еврейским погромом». В Гомеле было убито 4 русских и 2 еврея — и это тоже считается «еврейским погромом» (2, 23)…

Нежин. Здесь толпа студентов, гимназистов, главным образом евреев, отправилась по городу закрывать административные, учебные и торговые заведения, при этом все Царские портреты уничтожались в клочья. Тогда 21 октября, после молебна, 3-х тысячный крестный ход крестьян пришел к Филологическому институту, где был штаб смуты, и начал перетрусивших студентов и евреев вновь приводить к присяге, под грозным оком крестьянства… Раздалась команда: «Бунтовщики, на колени!» Без малейшего колебания все студенты и евреи опустились на колени прямо в грязь. Для присяги евреев был вытребован раввин, и принесен особый еврейский балдахин [4] …

Одесса. Революционеры образовали «Временное правительство». Из-за преступной халатности властей город оказался в руках бандитов. На улицах — революционная милиция, на окраинах — еврейские заставы. Убивали городовых.

Тогда безоружные жители с иконами, флагами и портретами Государя — пошли через весь город, сквозь вооружённых мятежников. Те, решив показать им свою власть, решили их разогнать и уничтожить. В процессию стали стрелять, два человека, несшие портрет Царя — убиты наповал, затем в крестный ход полетели бомбы…

И тут — русские возстали!.. Началась безпощадная война безоружных христиан «с поголовно почти вооружёнными евреями и революционерами». Народный подъём привёл преступников в ужас. Они разбежались, попрятались по щелям, и теперь стали стрелять в спину из-за угла. К вечеру больницы приняли до 200 раненных русских и всего 70 евреев. Таков оказался итог противоборства безоружных и вооружённых [4]…

Такие же столкновения произошли в Полтаве и Шуе, Костроме и Белостоке и т.д. Но, пожалуй, примеров уже более чем достаточно.

г) Превращение русского сопротивления в самую массовую политическую партию

Важно то, что в тот момент всё это русское сопротивление не только не имело никакой организации, но и ещё находилось под непрерывными проклятиями прессы и, что тяжелее, при молчаливом сопротивлении большинства местных, зараженных симпатией к либералам, властей. Ибо власти (как и ныне) весьма боялись подвергнуться от продажной прессы критике…

При работе с историческими материалами совершенно необходимо учитывать, что все случаи народного протеста против революционных выходок бандитов леволиберальная печать изображала как погромы и хулиганство черни или «полицейские провокации». Эта интеллигентщина, одобрявшая и откровенно радовавшаяся тогда, когда левые убивали русских людей, теперь истерически завопила, когда уже простые русские люди начали сами (раз бездействуют власти) защищать от бандитов и свои жизни, и свои святыни. Народу было отказано даже в самом элементарном праве на самооборону. Били террористов не как евреев, а именно как разрушителей Русского государства — и это уже их беда, что едва не на половину их ряды состояли из евреев. Руками народа были справедливо казнены убийцы и самые лютые злодеи, устремившиеся на разрушение всех святынь и самой России. «Всего в результате Отечественной войны Русского народа против бесовщины численность революционных террористов и агитаторов снизилась примерно на 4 тыс. человек, а около 20 тыс. в панике бежало за границу.» (3, 237)

«Результат случился понятный и обыкновенный… Народ возмутился наглостью и дерзостью революционеров и социалистов, а так как 9/10 из них жиды, то вся злость обрушилась на тех — отсюда еврейские погромы. Поразительно, с каким единодушием и сразу это случилось во всех городах России и Сибири. В Англии, конечно, пишут, что эти безпорядки были организованы полицией, как всегда — старая знакомая басня! Но не одним жидам пришлось плохо, досталось и русским агитаторам: инженерам, адвокатам и всяким другим скверным людям. Случаи в Томске, Симферополе, Твери и Одессе ясно показали, до чего может дойти разсвирепевшая толпа, когда она окружала дома, в которых заперлись революционеры, и поджигала их, убивая всякого, кто выходил…» [4] — писал Св. Царь Николай II своей матери 27 октября 1905 г.

Из сказанного можно сделать и ещё один важный вывод, не столь актуальный ныне, сколько историко-литературный. Когда в либеральной, коммунистической и прозападной печати о событиях того времени употребляется термин «погром» — всегда имеется в виду на самом деле только одно: стихийное сопротивление русских людей любых сословий и состояний бандитским «революционным» вылазкам. Т.о. «черносотенным» — оказывается весь народ, не принявший мятежа и оставшийся стоять в Православной вере и верности Царю, который просто даже словами осудил революционный бунт [4].

Именно в этот период стихийного подъёма русских людей против крамолы и начинаются первые попытки создать общества или союзы патриотов, которые бы как-то организовали народ в нечто единое целое, причём власти, совершенно растерявшиеся, не принимали в этом ни малейшего участия, скорее даже напротив — отнеслись к этому с недоверием (ибо это время, когда, что ни день — возникает очередная партия или «Союз», заявляющая о своём стремлении к общественному благу, и — немедленно начинающая подрывную работу).

В конце октября 1905 г. в СПб стихийно собирается группа патриотов единомышленников, которые обсуждают происходящее в стране положение и решают создать патриотический союз. Уже в ноябре 1905 г. они собираются на организационное собрание и принимают решение о создании «Союза Русского Народа», тогда вырабатывается в общих чертах и его устав (официальный статус он получил только 7 августа 1906 г.). Его Главный Совет возглавил статский советник доктор медицины А.И. Дубровин. Учредителями Союза было 47 человек, в основном купцы и крестьяне.

Подобное объединение было тогда столь нужно русскому обществу, что на его создание была немедленная всероссийская реакция. Прежде всего, прекрасно понимая — в чьих руках в стране находится пресса — они принимают решение о издании своих собственных газет и журналов, чтобы донести до народа правду о происходящем. Уже в 1906 г. в стране выходило около 90 патриотических газет и журналов. О целях своей деятельности в Уставе было записано, что более всего она просветительская, Союз призван «развивать национальное русское самосознание и объединять русских людей всех сословий на благо России» («Устав общества», 1,1) (1, 411). Союз принял решение о участии в Думе, но только как в совещательном органе, Союз категорически был против какого бы то ни было ограничения Самодержавия, а считал, что Дума должна помогать Царю править и правдиво осведомлять власть о действительных нуждах народа, а потому — должна быть национально русской [4]. Замечательно то, что первым незамедлительно откликнулся на создание Союза Св. Царь Мученик Николай II:

«Объединяйтесь, русские люди. Я рассчитываю на вас. Я верю, что с вашей помощью Мне и Русскому народу удастся победить врагов России. Возложенное на Меня в Кремле Московском бремя власти Я буду нести Сам и уверен, что Русский народ поможет Мне. Во власти Я отдам отчёт перед Богом. Поблагодарите всех русских людей, примкнувших к «Союзу Русского Народа». Николай II. 23 декабря 1905 года.»

Идеи Союза приобрели широчайшую популярность, в кратчайшее время он становится самой массовой в России народной организацией. К концу 1907 г. он насчитывал около 400 отделений по Империи (по другим данным — 3000, видимо имеется в виду наибольшее кол-во в период расцвета СРН [4]), с количеством одних активистов до 400 тыс. человек, общее же число русских людей, участвовавших в его деятельности, доходило до 2 млн. человек.

Самой главной опорой в организованном Союзе (далее — СРН) была безоговорочная поддержка и благословение Св. Прав. Иоанна Кронштадтского. Он не только лично освятил знамя СРН, но ещё и имел членский билет! Кстати, считал себя членом Союза Русского Народа и Св. Царь Николай II, возложивший знаки Союза и на себя, и на Наследника Царевича Алексия.

Московским отделением в 1908-12 гг. руководил замечательный пастырь и проповедник Св. мученик протоиерей Иоанн Восторгов, убитый большевистскими комиссарами в Москве одним из первых в 1917 г. В Страстную Пятницу 1906 г., в день распятия Спасителя, перед Св. плащаницей, он произносит слова о распятии Родины, словами Христа ученикам: «Вот наступает час и настал уже, что вы разсеетесь каждый в свою сторону и Меня единаго оставите» (Иоанн. ХVI, 32). Он так показывает отношение заблудшего народа к Родине и так иллюстрирует то, что происходит в России: «…Прости, прости, старая, тысячелетняя Россия. На наших глазах судили, осудили тебя и приговорили к смерти… Грозные и безпощадные судьи заплевали твоё лицо и не нашли в тебе ничего добраго. Суд был строгий, неумолимый и безпощадный. Всё слилось в один вопль: возьми, распни!» [4]

СРН рос с колоссальной скоростью, в него вступала масса рабочих и крестьян, вхождение в него было просто: достаточно или просто написать, или даже просто устное заявление, членский взнос за год — 50 коп. («Устав» IV; 14, 16) (1, 413,414), неимущие могли освобождаться от взносов.

Очень скоро в СРН началось (вначале стихийное) создание боевых дружин по наведению порядка. На некоторых крупных заводах в них были сотни членов, напр. на СПб заводе Леснера эта дружина составляла 500 человек. Дружинники разоблачали подрывные элементы, отбирали у них оружие, уничтожали партийные брошюрки и листовки.

Уже в декабре 1905 руководитель Московского отделения СРН кн. Щербатов предложил властям создать народную милицию для борьбы с революционерами-террористами и несколько добровольных отрядов энергично помогали властям и полиции в наведении порядка. Боевые дружины СРН проявили себя и при разгроме других антирусских возстаний, как напр. в Одессе и Севастополе.

В некоторых местах у дружинников СРН была своя форма (Астрахань, Одесса), с самого начала они заслужили большое уважение в народе, а революционеры их, даже безоружных, боялись.

Очень вскоре началось массовое убийство членов СРН со стороны революционных бесов — и активистов, и рядовых. В этом списке — почти исключительно крестьяне и рабочие, попадается и русская интеллигенция.

В центре Елизаветграда застрелен активный член местного СРН Павловский, тяжело ранены ещё два: гимназист Середа и рабочий Шевченко. Ещё до убийства он получал анонимки о предстоящей казни подписанное «обществом еврейской свободы», но он не испугался, сказав: «Меня убьют, миллионы наших останутся, всех русских людей не перебить» [5].

Умерли мученической смертью крестьяне Рыжков (Клинцовский отдел СРН), Гусаков и Голубцов (Конотопский отдел), Мечия (Кобелякский отдел), Шило (Верхнебелозерский отдел) [5]. В 1906 убиты рабочие Снесарев и И. Лавров, рабочий Ларичкин (2, 37) и масса других, особенно же, конечно, их повальное уничтожение началось ЧК после революции — враги Русского народа сводили с СРН счёты…

Все враждебные СРН «изследователи», описывая его деятельность, непременно упоминают об убийстве двух членов 1-ой Думы, самой враждебной России: Герценштейна (этот господин взрывы бомб революционеров радостно называл иллюминациями) и масона Иоллоса, якобы совершенными Союзом. С убийством первого — дело тёмное и совершенно не доказанное, с убийством же второго — не менее непонятно. Крестьянин Федоров В.Д., убивший Иоллоса, после убивает второго члена СРН, бывшего в тот момент с ним, — Казанцева, после чего бежит за границу, откуда присылает в либеральные газеты «разоблачение», в котором обвиняет СРН в организации политических убийств, кончает жизнь в Алжире. Что-то для «простого» смоленского крестьянина — странные кульбиты, да и кому верить — тому, кто сам совершает убийства?.. [5]

Критики СРН всегда повторяют про смерть этих 2-х членов Думы (СРН выразил по этому поводу осуждение [5]), но никогда не говорят о том, какое огромное количество патриотов и просто мирных людей было запросто убито теми, против кого СРН защищал Русь, словно их безчисленных убийств и вовсе не было. Но во всех советских и либеральных статейках мы можем найти упоминание о том, что СРН — «организация политических убийц». Короче, вор громче всех орёт — «Держи вора!»

Постепенно СРН превратился не просто в самую народную партию в России, но и в настоящую политическую партию, имеющую свою самую глубокую и весьма полную социальную программу. В программе были и пункты передачи земли от помещиков безземельным крестьянам; и кредитование крестьян через специально созданный крестьянский Банк; и создание условий для прямой закупки крестьянских товаров, минуя перекупщиков; и решение упорядочивания в пользу русских производителей внешней торговли; и защита интересов рабочих (сокращение рабочего дня, соц. страхование) и многое, многое другое (сколь всё это актуально и век спустя — не так ли?)…

Но особенно, конечно, эти решения касались положения в стране. Это были требования более жесткого отношения к преступным элементам, требования смертной казни за терроризм и особо тяжкие преступления, требование ограничения антиправительственной пропаганды в левых газетах и вырывание печати из рук еврейства, требование ограничения деятельности банковского еврейского капитала, ограничение их торговли спиртным и т.д. Кстати, когда критики СРН заявляют, что для того, чтобы устраивать патриотические манифестации, активисты спаивали народ — это прямая ложь. Напротив, многие отделения СРН организовывали Общества трезвости, которыми за 10 лет покрылась вся страна. Масса их была создана именно членами СРН, создавались чайные для чтения рабочим, куда не пускали левых агитаторов, в которые революционеры даже бросали бомбы. [5]

Из программы СРН особенно интересно их отношение к еврейскому вопросу, которое, как правило, сознательно искажается — поэтому и должно его осветить. Сначала посмотрим, как говорили о революции 1905 г. сами враги России. Сионистский английский журнал «Маккавей» в ноябре 1905 писал: «…Революция в России — еврейская революция, ибо есть поворотный пункт в еврейской истории. Положение это вытекает из того обстоятельства, что Россия является отечеством приблизительно половины общего числа евреев, населяющих мир… Кроме того, революция в России — еврейская революция ещё и потому, что евреи являются самыми активными революционерами в царской Империи» (2,11). Как видим — враги даже и не считают нужным что-либо скрывать. Как же в своей программе реагирует на всё это СРН?

«Евреи в течении многих лет, и особенно в последние два года (1905-1906) вполне высказали непримиримую ненависть к России и ко всему русскому…

…Русский народ, сознавая всё это (перед этим в документе приводятся многочисленные случаи вражды иудейства к Христианству и России — А.М.) и имея полную возможность, пользуясь своим правом хозяина земли Русской, мог бы в течении одного дня подавить преступные желания евреев и заставить их всех преклониться перед его волей, перед волей державного хозяина земли Русской, но, руководствуясь высшими задачами христианского вероучения и слишком сознавая свою силу для того, чтобы отвечать им насилием, избрал другой путь для решения еврейского вопроса, являющегося одинаково роковым вопросом для всех цивилизованных народов» [6]. Поэтому, чтобы решить еврейский вопрос мирным путём, СРН предлагает способствовать организации… еврейского государства в Палестине, и всячески помогать евреям переселиться в «своё государство».

История нынешней географической республики Израиль [6] имеет свою предысторию. Решение о его создании принял сионистский Базельский конгресс в 1896 г. Тогда же Т. Герцелю, его лидеру, от премьера Великобритании (также сиониста) поступило «деловое» предложение: предоставить для его создания территорию в Британской Восточной Африке (нынешние Кения, Танзания и Уганда), конкретно — провинцию Уганда. Герцель с радостью согласился, но это предложение немедленно отверг весь остальной сионизм — все заявили, что такое государство может быть создано исключительно на земле исторического Израиля, т.е. — Палестины, но т.к. тогда эта территория была в составе дряхлой и едва живой Оттоманской империи (Порты), то, естественно, и вопрос не могла решать одна Великобритания, тема была закрыта. Сионизм однозначно требовал только Палестины.

Поэтому требование СРН о создании еврейского государства для евреев в Палестине — событие по тем временам совершенно исключительное, ибо оно выражало именно чаяние еврейского народа. СРН, для решения данного вопроса, предлагал российским госструктурам войти в сношение с другими странами и начать переговоры.

Именно поэтому своих представителей в Думе СРН обязал требовать о принятии закона, чтобы все евреи, проживающие в России, были признаны иностранцами, но без привилегий, и чтобы, посему, они не могли ни призываться в армию (всё равно толку нет), ни служить на государственной службе, ни выбираться и выбирать в общественные народные организации. СРН требовал возстановления для евреев черты оседлости (т.е. — ограничения ими свободного выбора места жительства) и «возстановления процентной нормы» — это недопущения в ВУЗы количества евреев более 5 % (согласно их проценту от жителей страны). Что же до ускорения содействию переселения евреев в Палестину, СРН даже предлагал оказать еврейским организациям материальную поддержку и всячески содействовать им в переселении…

В заключение, говоря о национальной политике СРН, просто приведем 5 Пункт Устава:

«Русской народности, собирательнице земли Русской, создавшей великое и могущественное государство, принадлежит первенствующее значение в государственной жизни и в государственном строительстве.

Примечание 1: Союз не делает различия между великороссами, белороссами и малороссами.

Примечание 2: Все учреждения государства Российского объединяются в прочном стремлении к неуклонному поддержанию величия России и преимущественных прав русской народности, но на строгих началах законности, дабы множество инородцев, живущих в нашем отечестве, считали за честь и за благо принадлежать к составу Российской империи и не тяготились бы своею зависимостью.»

Но всего этого мы никогда не прочтём в критических статейках о СРН. Их писанина о Союзе вполне укладывается в известную формулу: «Горшка вашего в глаза не видала, взяла его уже треснутым, вернула в целости и сохранности»…

3 июня 1907 г. Св. Император Николай Александрович направил Председателю СРН телеграмму, в которой так благодарил его членов за верность Родине:

«Передайте всем председателям отделов и всем членам Союза Русского Народа, приславшим мне изъявления одушевляющих их чувств, Мою сердечную благодарность за их преданность и готовность служить Престолу и благу дорогой Родины. Уверен, что теперь все истинно верные Русские, беззаветно любящие своё Отечество, сыны сплотятся ещё теснее и, постоянно умножая свои ряды, помогут Мне достичь мирного обновления нашей святой и великой России и усовершенствования быта великого её народа. Да будет же Мне Союз Русского Народа надёжной опорой, служа для всех и во всём примером законности и порядка. Николай.»

Так оценил Св. русский Царь деятельность СРН для России в самое тяжкое для неё время наступления внешних и внутренних врагов.

5. «Чёрная сотня» и отношение к ней современного ей русского чиновничества. Несогласие правых со Столыпиным. 1907 — 1910 гг. Отношение к ней полиции и Охранного отделения

Но отнюдь не все сановники так относились к СРН, большая их часть сторонились его (такие его сторонники, как Петербургский градоначальник граф фон Лауниц, и иные очень скоро были убиты бандитами), а такие либералы, как Витте — даже откровенно ненавидели. Существует расхожее мнение, что члены СРН готовили 2 покушения на Витте, но ген. Герасимов с брезгливостью отметает эти глупые обвинения: по его мнению это была чистой воды провокация либо самого «графа Полусахалинского» (как иронично называли его в ту пору в русском обществе, после подписания им Портсмутского «мира», отдавшего половину Сахалина Японии), либо близких ему кругов, чтобы ещё больше поднять авторитет Витте в глазах либеральной общественности и опорочить патриотов. Но действительно — все патриоты единодушно требовали его изгнания.

Не сложились у СРН отношения и со Столыпиным, прежде всего их разделило отношение к III Гос. Думе. Столыпин надеялся, что с помощью лояльной (т.е. — нормальной, хотя бы более-менее) Думы — ему действительно удастся и остановить хаос и провести некоторые реформы, кои он считал необходимыми. СРН же считал Думу, в том виде и с теми функциями, в каком она тогда существовала — безусловно вредным и опасным для Империи институтом, что и оказалось, в итоге, совершенно верным: она и стала штабом заговора против Царя. Кроме того, СРН противился ликвидации крестьянской общины, к чему приводила земельная реформа Столыпина, который ею изо всех сил торопился создать в деревне крупный зажиточный слой, который, безусловно бы, стал опорой веры и порядка, ликвидировав даже самую возможность поднять в России крестьянские бунты. Но СРН считал, что передача земли в частную собственность может привести к захвату земель крупным иностранным и нерусским капиталом, к которому в зависимость попадут малоземельные крестьяне, и т.д. и т.д… (как всё это современно!..) Кроме того, Столыпин искал соглашения с либералами и возможности создать из них если не правую, то хотя бы центристскую партию, которую и создаёт, но увы — после его гибели она фактически возвращается в левый лагерь и её деятели столь же деятельно участвуют в феврале 17-го в бунте. СРН же не считал возможным никакой поиск соглашений с земскими и масонскими деятелями…

Но более всего, конечно, бюрократы от власти сопротивлялись деятельности СРН на местах. Запрещали и разоружали их дружины (хотя те немногочисленные дружины получали оружие только на время своего дежурства, после же — сдавали его на хранение) — как это было в Одессе, их отдавали под суд, запрещали, больше же конечно — просто мешали во всём, например выходу патриотической прессы и т.д.

Так или иначе, но к 1911 — 1913 гг. деятельность СРН стала заметно слабеть, чему изо всех сил способствовала и власть. Вполголоса даже поговаривали, что теперь, дескать, «порядок» и потому «хулиганы из народа не нужны»… Например дворцовый комендант генерал-майор Дедюлин и многие министры — считали членов патриотических организаций «хулиганами и реакционерами» и всячески препятствовали их контактам с Царём и Царицей [6].

Что же до таких замечательных чиновников, как, например, ген. А.В. Герасимов — начальник СПб Охранного отделения и фактический руководитель разгрома организованного террора в столице в 1905 — 1909 гг. — то его отношение к СРН видимо можно понять и так. Он, как профессиональный сыщик и блестящий специалист (сколько раз его рев.-бандиты приговаривали к смерти — они и сами, наверно, сбились), считал что с преступностью должны бороться специалисты. Уж кому-кому, как не ему, было ясно, что полиция, на самом деле, имеет деле с очень узким слоем финансируемых из-за границы уголовников, что это хоть и тяжкая, но всё-таки рутинная работа криминалистов и контрразведки [6]) — и только. Поэтому его недовольство, когда ему предлагали свои услуги члены СРН, было, как нам представляется, именно недовольством специалиста, в область которого вторгаются, хоть и с добрым намерением, но — дилетанты…

Контакты с полицией — это особая страница в истории СРН, представленная, как правило, строго навыворот. Если в начале своего бытия Союз получал финансирование на издание столь необходимой патриотической литературы, то после, по мере того, как масонство внедряет в полицию и контрразведку своих агентов — начинается тихое удушение СРН их руками. Русские патриоты, стремившиеся помочь полиции в раскрытии масонских интриг, вскоре убеждаются, что переданная ей информация очень вскоре оказывается известной врагам Родины. Как отмечал по этому поводу глава Совета СРН А.И. Дубровин 10 октября 1908 г.: «Департаменту полиции он больше никаких сведений по масонству давать не будет, что сообщения его, переданные конфиденциально… были известны в масонских группах на следующий же день»  [7]!.. В 1913-14 гг. патриоты жалуются, что на поддержку им со стороны властей нет денег даже на то, чтобы снять пару комнаток на конторскую работу… (2, 30 — 34)

Конечно, надо признать, что и в самом Совете СРН дела шли не гладко: когда организация разрослась на всю Россию и можно было начать «делить власть» — у некоторых из союзников начались обычные человеческие дрязги и доселе единый СРН стал дробиться на отдельные партии. Но — более всего это всё-таки происходило по вопросам принципиальным. Так, в 1908 гг. из Союза выделяется большая часть и образует «Союз Михаила Архангела» во главе с Пуришкевичем. Причина всё та же — отношение к Гос. Думе: эта часть считала возможным сотрудничество с Думой, оставшиеся же с доктором Дубровиным оставались к Думе непримиримы.

Надо также учесть, что с 1905 г. начинается и помимо СРН массовое создание патриотических организаций, деятельность которых мы здесь не разсматриваем за недостатком места. Если СРН был действительно демократической организацией, т.е. — всесословной, абсолютно народной (почему, именно к нему, по преимуществу, и приклеили оборот «черносотенный»), то иные создавались, как правило, именно как сословные: дворянские («Союз русских людей»), купеческие, и т.д. Начинает создаваться очень большое количество православных братств, огромное Общество хоругвеносцев и т.д. Пример: когда в 1907 г. в Москве состоялся IV Всероссийский съезд СРН, на нём присутствовали представители всех монархических организаций — 130! Некоторые партии возникают именно как местные: в Киеве — Монархическая партия и «Союз русских людей»; в Тифлисе — Патриотическая лига; в Твери — «Народный Союз»; в Богодухове — Братство борьбы с крамолой; в Житомире и Бессарабии — Бессарабская патриотическая лига и т.д. и т.п., всех никогда не перечесть.

Необходимо отметить и необычайный духовный подъём — всего в те годы (примерно 1906 — 1912) построено более 6 тыс. церквей (т.е. — по 3 храма в день!), и в их постройке эти народные организации принимают самое деятельное участие, открыто около 200 монастырей. О большом распространении патриотами Обществ трезвости по России — мы уже сказали.

Когда говорят, что, дескать, все эти организации поумирали вскоре после того «как стали не нужны Царской власти» сами собою — это неправда: просто их деятельность приняла совершенно иные, созидательные формы. Одни «ради светлого будущего» — взрывали, другие — ремонтировали и строили. А история всё разставила по своим местам…

* * *

Первая революция 1905 г. была сокрушена не столько силовым аппаратом Империи, сколько именно Русским народом, не позволившим заговорщикам, национальным сепаратистам и заграничным врагам России действовать от своего, русского, имени. Именно поэтому вторая «революция» — февральская, и не была никакой революцией в подлинном смысле — как народного движения, а чистейшей воды заговором, народ же был заговорщиками устранен от неё в той максимальной степени, в какой только было возможно. Внешне же это тоже было обставлено как добровольная передача власти Государем «ответственному кабинету» из IV Думы. И то — лишь до восприятия власти братом Государя — Вел. Кн. Михаилом Александровичем. То, до какой степени отсутствовала в Империи так называемая «революционная ситуация» — прекрасно видно из реакции на известие о Февральском бунте Ленина: этот тип в то время, сидя в Швейцарии, и махнув рукой на Россию в виду невозможности поднять против Царя русский народ, занимался ни больше, ни меньше, как подготовкой революции в самой Швейцарии, так сказать — по Марксу… Узнав об этом из газет — он не поверил, тут же махнув рукой: «газетные утки» [7] …

Уничтожение крестьян и всех «черносотенцев» после 1917 г. — было вовсе не простой местью, как могло бы показаться на первый взгляд. Революция 1905-07 гг. показала важнейшую черту, сохранявшуюся в Русском народе: способность быть верным своей вере, истории, национальным идеалам и неудобоводимость им бандой балаганных агитаторов. Не будучи «шибко грамотным» — он совершенно безошибочно, по духу, распознавал тайных и лютых врагов Веры и Престола и быстро отвращался от них, а когда нужно — мог дать им и сдачи. В простом народе сохранялась способность к самоорганизации и возстановлению нарушенных начал русской жизни по её тысячелетним идеалам — вот причина той ненависти к Русскому народу у захватившей его своры большевиков-инородцев. Вот почему всякому проявлению его непослушания большевикам, бунту против новой власти, те противопоставляли совершенно неадекватное кровопролитие, чего категорически требовал сам Ленин. Совершенно не случайно он каждое такое возстание (Шуя, Тамбов, Ярославль и мн. другие) называл «черносотенным» — не потому, что прибили нескольких комиссаров-евреев, а именно потому, что большевиков страшила сама мысль о самоорганизации народа на борьбу с ними, на подобие того, как это было в 1905 г.! Можно с основательностью утверждать, что начнись такое — их власть продержалась бы не более снега в мае. Но, увы — после того, как народ не встал как один на защиту своего Царя — Помазанника Божия и фактически бросил его на произвол судьбы — Промысел Божий готовил народу совершенно особое испытание: для того, чтобы он вразумился, хотя бы в некоторой свой части, ему теперь должно было пройти, как и его Государю, через свою мученическую Голгофу.

В заключение можно сказать: что было актуально тогда — ничуть не менее актуально и теперь. Нынешняя — дальнейшая — судьба Русского народа зависит от того же самого: сможет ли он, как единый организм, сорганизоваться в единое (прежде всего — духовное) целое — или нет?.. Александр Махотин
Москва, 2005

БИБЛИОГРАФИЯ:

1. «Союз русского народа» (по материалам чрезвычайной Следственной комиссии Временного правительства 1917 г.), М.-Л., 1929, ГИЗ.
2. В. Острецов. «Чёрная сотня и красная сотня», 1991, М.
3. О. А. Платонов. «История Русского народа в ХХ веке». Т. I, М., 1997.
4. А. В. Герасимов. «На лезвии с террористами», М., 1991.
5. «Царь-Колокол» № 4, М., 1990.
6. «П.А. Столыпин — жизнь и смерть за Царя», М., 1991.
7. Переписка Николая II (разн. изд.).
8. А.Б. Широкорад. «Падение Порт-Артура», М., 2003,
и мн. др.