Начало царствования Николая II
В момент восшествия на престол Государь Николай Александрович был мало известен в Российской империи. Мощная фигура Александра III в некотором роде заслоняла Наследника Цесаревича от глаз публики. К тому же Александр III скончался практически внезапно, задолго до того времени, когда можно было предположить его естественный конец. Соответственно, сына его еще не начинали готовить для представления подданным империи как нового царя.
Конечно все знали, что Николаю II 26 лет, что по своему росту и телосложению он вышел скорее в мать, Императрицу Марию Федоровну, что он имеет чин полковника русской армии. Из его биографии ранее в газетах наиболее ярко было отражено лишь необычное для того времени путешествие в Японию, где на Наследника бросился японский фанатик, когда Николай Александрович осматривал город Оцу. Прежде чем фанатика схватили (им оказался полицейский Цудо Сандзо), он успел нанести Наследнику два скользящих удара саблей по голове. Но будущий русский царь спокойно перенес ранения и сразу после перевязки продолжил свой путь как ни в чем не бывало. Многие, кстати, позднее связывали отношение к Японии со стороны Николая II с этим инцидентом. Однако сам Николай Александрович после нападения остался вежлив и учтив с местным населением и властями, так что это скорее домыслы тех, кто причины русско-японской войны пытается найти в личной неприязни Николая II.
Из общественной деятельности о Наследнике Престола было известно, что он состоял председателем Комитета по сооружению Великого Сибирского пути, возглавлял Комитет по борьбе с голодом 1891-92 г.г., заседал в Государственном Совете. Но эта сторона деятельности будущего русского царя не была широко представлена публике.
Германский поверенный в делах граф Рекс сообщал своему правительству следующее: «Редко народ имел при восхождении на престол его монарха такое неясное представление о его личности и свойствах характера…» Но добавлял: «По личному впечатлению и на основании суждений высокопоставленных лиц русского двора, я считаю Императора Николая человеком духовно одаренным, благородного образа мыслей, осмотрительным и тактичным; … люди, его окружающие заверяют, что у него весьма определенная воля, которую он умеет проводить в жизнь самым спокойным образом».
Государь Император Николай II родился 6 (19) мая 1868 года - в день св. Иова Многострадального, как он сам любил иногда отмечать. Старший сын Наследника Престола (на момент рождения Николая, империю возглавлял его дед, Александр II), он с детства был «обручен Царству» и это наложило отпечаток на все его воспитание. С детства Николая обучали иностранным языкам, которыми он владел в совершенстве. После общеобразовательного курса, которое Наследник проходил под общим руководством генерала Данилевича, он получил высшее юридическое и высшее военное образование. Его преподавателями были выдающиеся профессора: К.П.Победоносцев, Н.Х.Бунге, М.Н.Капустин, Е.Е.Замысловский, генералы Г.А.Леер и М.И.Драгомиров.
После окончания теоретической подготовки Цесаревич знакомился с практикой военного дела. Он состоял в рядах лейб-гвардии Преображенского полка и лейб-гвардии конной артиллерии, а кроме того, два лета состоял в рядах лейб-гвардии Гусарского полка.
Александр III начал рано приобщать сына к государственным делам, поэтому Николай заседал в Государственном Совете и Комитете Министров. К сожалению, из-за преждевременной кончины Александра III эта основательная подготовка не была доведена до конца; Наследник не был введен в курс всех государственных дел, так что некоторые знания ему пришлось восполнять уже, так сказать, в рабочем порядке из доклада своих министров.
По свидетельству приближенных, Николай II обладал живым умом, быстро схватывая существо докладываемых ему вопросов. У него была исключительная память, в частности, на лица. Государь имел также упорную и неутомимую волю в осуществлении своих планов. Он не забывал их, постоянно к ним возвращался, чаще всего добиваясь задуманного. Однако, в отличие от его предка Петра I, свою волю Николай II проявлял не бурным вспышками, подобными громовым раскатам. Скорее можно сказать, что Николай II имел железную руку в бархатной перчатке, обычно спокойно добиваясь от окружения исполнения своих замыслов. По свидетельству С.Ю.Витте, Государь умел проявлять спокойную стойкость при самой неблагоприятной обстановке. И конечно же Николай II был готов отправить в отставку любого министра, который по его мнению был не готов проводить в жизнь его планы. Отчего, кстати, некоторые отставленные министры потом распускали об Императоре слухи, как о человеке «ненадежном».
Готовность проводить в жизнь свою волю проявилась у Николая ещё при жизни Александра III. Ни в чем никогда не противореча воле отца, он проявил стойкость в вопросе о своей будущей супруге. Император Александр III и Императрица Мария Федоровна были против брака сына с Алисой Гессенской из-за начавшегося охлаждения отношений с Германией. Но Наследник в течение нескольких лет с тихим упорством отклонял планы родителей выдать за него принцессу Елену Орлеанскую (из семьи претендента на французский престол). В конце концов родители уступили, и в весной 1894 года наконец состоялась помолвка. Из этого эпизода, к слову, можно сделать вывод о том, как относился Николай II ко всем выпадам против его жены и особенно к гнусным пасквилям в связи с Григорием Распутиным. Впрочем, не будем забегать вперед.
Очень важным был вопрос о мировоззрении молодого царя. И тут можно сказать твердо, что вера в Бога и в свой долг Царского служения были основой всех взглядов Императора Николая II. Он считал, что вся ответственность за судьбу России лежит на нем, что он отвечает перед престолом Всевышнего. Другие могут советовать, другие могут мешать, но отвечать перед Богом предстоит ему. Из этого стержневого мировоззрения вытекало и отношение к любым попыткам ограничения власти монарха. Николай II считал, что это является переложением ответственности на других, «не призванных». Разумеется, разного рода мелким личностям, которые позднее писали биографию Николая II, не могло прийти в голову такое основание его борьбы против ограничения монархической власти. Мелкие люди уверены, что у всех на уме то же, что у них, то есть мелочное желание урвать побольше, а следовательно, и Николай II, держась за неограниченную власть, преследовал какие-то личные корыстные интересы. Таким не понять, что Николаю II как раз проще всего было бы превратить царскую власть в видимость и, не отвечая ни за что, вести разгульную, не обремененную ежедневными государственными делами жизнь, как, например, члены английской королевской фамилии. Но Николай II был совсем иным человеком - совестливым и ответственным, готовым положить свою жизнь за Россию (что он и доказал в итоге).
Император Николай II - это признают и его враги - обладал совершенно исключительным личным обаянием. Он не любил торжеств, громких речей; этикет ему был в тягость. Его отец, который был подлинным народным царем, сумел привить эти качества и своему сыну. Николаю II было в тягость все показное, искусственное, всякая шумиха и то, что позднее стало называться рекламой. Возможно, в эпоху начала власти средств массовой информации такое поведение первого лица можно было счесть за некоторый недостаток. Однако Николай II был уверен, что народ сам по его делам сможет оценить его. Увы, он ошибался в этом вопросе, недооценив мощь печатного слова в начале XX века. Многолетний кропотливый труд левацких и либеральных писак дал в итоге свой результат, когда часть образованной публики поверила в леволиберальную клевету против царя.
Николай II глубоко верил, что для стомиллионного русского народа царская власть по-прежнему остается священной, как и в былые времена. В его душе всегда жило представление о добром народе, которому противопоставляет себя враждебная ему интеллигенция. При всем том, Николай II хорошо знал окружающий мир и понимал, что ему выпала доля править страной в тяжелое время нарастающего во всем мире зла. С тем большей решимостью он приступил к царствованию, как верный и преданный сын Православной Церкви.
Первое государственное дело, которое выпало на долю Николая II, было печальным. Как любящий сын и одновременно как новый монарх, он проводил в последний путь Александра III. Перевозка праха из Крыма в Санкт-Петербург, торжественные царские похороны, вплоть до водворения гроба в усыпальнице Петропавловского Собора, более чем на неделю заслонили собой все остальное. Огромные толпы провожали в последний путь безвременно скончавшегося великого Государя.
Только после этого министры явились со своими докладами к новому монарху. Вместе с разрешением общих вопросов, они одновременно должны были посвящать Николая II в общий ход государственной машины. Как с удивлением обнаружили министры, новый Государь был в курсе всех существенных дел, кроме небольшого круга наиболее секретных вопросов внешней политики, в которые его не успел посвятить отец. Самую неожиданную информацию сообщил Государю министр иностранных дел Н.К.Гирс, проинформировавший о весьма далеко зашедшем секретном соглашении с Францией. Острый ум Николая II сразу же оценил все плюсы и минусы такого соглашения. С одной стороны, союз с Францией обеспечивал дополнительную защиту России. Однако он же мог стать предметом трений с Германией, увеличивая шансы войны. Император осознал, что только превращение русско-французского союза в соглашение великих держав может действительно обеспечить мир в Европе.
В первой циркулярной депеше, разосланной министерством 28 октября 1894 года, говорилось: «Россия пребудет неизменно верна своим преданиям: она приложит старания к поддержанию дружественных отношений ко всем державам, и по-прежнему в уважении к праву и законному порядку будет видеть верный залог безопасности государства».
Первым радостным событием царствования стало бракосочетание Императора с принцессой Алисой Гессенской, произошедшее 14 (27) ноября. Свадебные торжества носили скромный характер из-за траура. При проезде из Зимнего дворца в Аничков Государь распорядился убрать шпалеры войск по ходу следования и народ теснился возле царских саней, видя вблизи своего Государя. Даже иностранная пресса отметила, что «это был красивый и смелый жест». Особенно по сравнению с Александром III, который так до конца и не отошёл от убийства своего отца и поэтому показывался народу не так свободно. В этом проезде Николая II с новой царицей в санях по лишенным охраны войск улицам, в этом теснении простых людей вокруг саней, лишний раз была продемонстрирована связь царской власти с толщей простого народа. (Сложно удержаться от сравнения с поездками высших лиц большевистского государства, которые проносились по пустынным улицам в бронированных автомобилях, при этом называя свою власть «народной». Истинная народность власти проявляется в таких жестах, как свадебный проезд Николая II с молодой царицей по улицам своей столицы).
После свадебных (и весьма скромных) торжеств, начались государственные будни. Император Николай II глубоко уважал своего отца и поэтому на первых порах не стал делать значительных кадровых перестановок. Единственные, кто в 1894 году покинул верхи власти, стали генерал-губернатор Царства Польского И.В.Гурко и министр путей сообщения К.А.Кривошеин. Гурко был уволен за то, что поставил перед Государем министерский вопрос и в случае отказа решить его так, как просил Гурко, сказал «или увольте меня». Николай II справедливо считал, что министры не имеют право «ставить монарху ультиматумы». Кривошеин был уволен за то, что его имя попало в либеральные газеты по сравнительно небольшому делу с поставкой шпал для небольшого участка железной дороги. И хотя сам Кривошеин лично ни в каких махинациях не был замечен, Николай II посчитал, что недостаток осторожности в денежных вопросах непростителен для царского министра.
Увольнение Гурко и почти одновременный милостивый прием делегации польского дворянства вызвали в Варшаве нескрываемую радость. Которая, впрочем, довольно скоро поутихла, поскольку, как выяснилось, никакого ослабления «русификаторских» тенденций не последовало, и Николай II остался верен принципам своего отца.
Новый Император и, особенно, его жена, молодая Императрица, вообще породили массу самых разнообразных надежд в среде интеллигенции. В российской печати помещались приветственные статьи по адресу Императрицы, в которых между делом высказывались надежды, что она «внесет в русскую жизнь те начала, среди которых была воспитана». Речь, понятное дело, шла о парламентском строе западного образца, который интеллигенция считала совершенно бесспорно и очевидно лучшим, чем русская самодержавная монархия.
Также и земство с дворянством стали проводить собрания, на которых высказывались осторожные надежды на создание народного представительства. На имя Николая II стали направляться соответствующие всеподданнейшие адреса. И хотя желание земства и дворянства для интеллигенции казалось мизерным, но многие считали, что главное начать с чего-нибудь, что одобрит молодой царь, а далее дело пойдет расширяться само собой.
Тем самым Николай II был поставлен перед необходимостью явным образом публично обозначить своё политическое мировоззрение. Ответить «нет» на адреса земства было тяжело, а отделаться общими словами означало вводить народ в заблуждение. 17 (29) января 1895 года Император Николай II обратился к земским депутациям с речью. Его слова не оставили никаких двусмысленностей. Вот что сказал Государь: «Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся бессмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах внутреннего управления; пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала самодержавия также твердо и неуклонно, как охранял его мой покойный незабвенный Родитель».
Сказано более чем ясно и твердо. Всем стало ясно, что, как и в манифесте Александра III от 29 апреля 1881 года было заявлено о решимости твердо оберегать самодержавную власть, так и в речи молодого Государя содержалось обещание в этом ни в малой степени не отступать от пути своего отца.
Естественно, речь царя вызвала бурю недовольства в среде либеральной и социал-демократической российской интеллигенции. Хотя из-за цензуры писать открыто они не могли, тем не менее в ряде статей после речи разными намеками высказывалось крайнее разочарование тем, что «Царствование Императора Николая Александровича начинается в виде прямого продолжения прошлого царствования». Как же ненавидела российская интеллигенция Александра III, что известие о том, что его сын будет продолжать дело отца, повергло всех в уныние и тоску. На этом фоне удивительно читать то, что писала лондонская «Times» в те дни по поводу январской речи Николая II:
«О русских учреждениях не следует судить с западной точки зрения, и было бы ничем иным, как дерзостью, - осуждать их за несоответствие идеям, возникшим из совершенно иных обстоятельств и из совершенно несходной истории. Судя по всем обычным признакам национального преуспеяния, самодержавная власть Царя весьма подходит России; и не иностранцам, во всяком случае, подобает утверждать, что ей лучше подошло бы что-нибудь другое. Тот образ правления, о котором только что Царь высказал свою решимость сохранить его, может во всяком случае развернуть историю таких достижений в государственном строительстве, с которыми его соперники не могут и претендовать сравниться. В России во всяком случае он должен быть в настоящее время признан, как основоположный факт».
Но это тот случай, когда российская интеллигенция, обычно очень чутко ловившая слова центральных европейских газет, данную статью заметить не пожелала. Речь 17 января развеяла надежды российской интеллигенции (которую в данном случае язык не поворачивается назвать «образованным слоем») на возможность конституционных преобразований сверху. Эта речь, можно сказать, стала отправной точкой для нового витка революционной агитации и очернения царской власти. Понимал ли это Николай II, выступая с речью? Конечно же понимал. Но он не мог пойти против своей совести и против понимания миссии русского православного Царя.
Однако на тот момент не революционная агитация со стороны интеллигенции представляла угрозу. Куда серьезнее стали складываться дела на Дальнем Востоке. Еще летом 1894 года началась японско-китайская война за установление контроля над Кореей. Дряхлая феодальная империя Цин не могла оказать эффективного сопротивления модернизированной японской армии. И хотя китайцы дрались храбро, к началу 1895 года японская армия наносила все более ощутимые удары по армии Цин. В конце января Япония решила направить главный удар на Вэйхайвэй - последнюю укреплённую базу Бэйянского флота. Битва за Вэйхайвэй длилась с 30 января по 12 февраля 1895 года. Захват Вэйхайвэя стал в некотором роде прообразом будущей осады Порт-Артура. Японцы решили захватить Вэйхайвэй с суши, а с моря военные корабли лишь наносили беспокоящие удары по китайскому флоту. Однако в итоге менее чем за две недели Вэйхайвэй капитулировал (что, разумеется, несравнимо с обороной Порт-Артура, которая длилась полгода). В конце концов империя Цин признала поражение и подписала договор о передаче Японии островов Пэнху, Тайваня и Ляодунского полуострова с Порт-Артуром а также отказалась от своих прав в Корее. Кроме того, Китай должен был уплатить Японии контрибуцию.
Для России и европейских государств быстрое усиление Японии стало свидетельством пробуждения азиатских народов. Япония показала, что быстро усвоила западную военную технику и готова решительно ее применять для удовлетворения своей возродившейся воинственности. Как страна, которая самым непосредственным образом была заинтересована в стабильной обстановке на Дальнем Востоке, Россия взяла на себя инициативу организовать единый фронт европейских государств для противопоставления японским агрессивным аппетитам. Англия отказалась от вмешательства в этот конфликт. Однако Франция и Германия присоединились к российским инициативам. Наибольшие опасения вызывало то, что Япония, получив Ляодунский полуостров с Порт-Артуром, тем самым захватывает плацдарм на материке, который позволит ей в дальнейшем развернуть свою экспансию дальше. 23 апреля в Токио состоялось выступление посланников России, Германии и Франции с требованием отказаться от Ляодунского полуострова в обмен на увеличение контрибуции. В случае отказа, флоты России, Германии и Франции должны были перерезать связь между Японией и ее армией, развернутой на материке. Англия хотя и не присоединилась к меморандуму, но и не возражала. Под таким давлением Япония уступила.
В этой ситуации Франция участвовала более вынужденно, чем искренне, только из-за поддержания секретного договора с Россией. Однако внутри страны оппозиция крайне негативно отнеслась к потенциальной возможности французского флота действовать сообща с флотом германским. 10 июня в Палате Депутатов был поднят вопрос: «Что нам дает дружба с Россией?» Только в этот момент правительство было вынуждено открыть публично существование секретного союза с Российской империей. Это произвело сильное впечатление на депутатов. После чего последовало совместное торжество в немецком Киле с участием флотов Германии, Франции и России. Самое удивительное, что в германском правительстве по-прежнему продолжали считать, что никакого явного союза между Россией и Францией нет и быть не может. И это при том, что союз существовал уже три года. Удивительно как в те времена умели хранить секреты русские царские дипломаты, которые, не забудем, длительное время до того находились в очень дружественных отношениях с Германией!
Из других фактов российской внешней политики заслуживает внимание факт установления отношений с Болгарией. Для очень многих людей это может показаться невероятным, но вплоть до 1895 года между Российской империей и Болгарией не было дипломатических отношений. Как же так? Ведь никто иной, как Россия пролила столько крови для освобождения в 1878 году Болгарии из-под турецкого гнета. Так-то оно так, однако ещё Константин Леонтьев в своей программной работе «Национальная политика как орудие всемирной революции» предупреждал, что не стоит испытывать такого уж большого оптимизма по поводу освобождения Болгарии. Так оно и случилось. Очень скоро в среде либеральной болгарской интеллигенции («нацепившей западный костюм», по выражению Леонтьева) стали заметны антироссийские тенденции, которые вылились в отстранение от власти всех, кто стоял за союз с русским царем. В итоге в 1887 году в Болгарии даже произошло восстание стоявших за союз с Россией офицеров во главе с Атанасом Узуновым, в прошлом участником Старозагорского восстания 1875 года против турецкого господства. Восстание Узунова было направлено против действий председателя Народного Собрания либерала Стефана Стамболова. Но восстание не получило должной поддержки. Мятежники были арестованы и преданы военно-полевому суду. Атанас Узунов и ряд его товарищей - все в прошлом участники боев на Шипке - были приговорены к расстрелу. Перед расстрелом Узунов произнес: «Умираю с глубоким убеждением, что боролся за свободу Отечества, любимого мною всем сердцем». После подавления пророссийского восстания Стефан Стамболов установил в Болгарии свою авторитарную власть с сильным русофобским духом. Эти события были причиной тому, что Российская империя, положившая столько сил на освобождение Болгарии, официально не признавала законным ее правительства и длительное время не имела с ней дипломатических отношений.
У нас как-то не любят вспоминать подобные эпизоды истории, предпочитая больше говорить о «славянском единстве», не замечая порой явного славянского предательства. И если польская ненависть к России хотя бы логически понятна - Польша так мечтала стать империей, но Россия ей не дала, - то поведение болгарской интеллигенции не поддается какому- либо пониманию. И ведь это был не случайный эпизод. Вспомним, что и в Первую мировую, и во Вторую мировую Болгария была на стороне Германии против России. И сейчас Болгарская интеллигенция не знает, как еще высказать свою ненависть в сторону России и как еще расшаркаться перед Украиной - то есть, понятно, перед Евросоюзом. Такие страницы истории не надо забывать. Но вернемся в 1895 года.
В мае 1894 года болгарский царь Фердинанд I наконец отправил русофоба Стефана Стамболова в отставку. После чего болгары стали снова искать возможностей сближения с русским царем. В итоге, летом 1895 года в Санкт-Петербург приехала болгарская делегация с митрополитом Климентом во главе.
Василь Николов Друмев, будущий митрополит Климент, вообще был очень интересной личностью. Он являлся автором первого болгарского романа и первой болгарской драматической пьесы с оригинальным сюжетом. В молодости Василь Друмев учился в Российской империи в Одесской семинарии, где написал свои первые стихи. В 1860 году он написал первый оригинальный болгарский роман на болгарском языке «Несчастная семья», посвященный обороне Преславской крепости от турок. Василь Друмев много переводил с русского на болгарский. В 1862 году он вступил в Первый болгарский легион, который был сформирован болгарскими добровольцами во время сербско-турецкой войны 1862 года. В 1865 году он окончил семинарию и поступил в Духовную академию в Киеве, которую окончил в 1869 году со степенью «кандидата богословия».
16 июня 1873 года Василь Друмев был пострижен в монахи с именем Климент и рукоположен в сан иеродиакона митрополитом Григорием Доростольским и Червенским. 24 июня в Чиликском монастыре митрополит Григорий рукоположил его в иеромонахи, а 18 июля в городе Тульче возвел в сан архимандрита. В 1884 году он был избран митрополитом Турновским и оставался на этой должности до своей смерти в 1901 году.
Климент активно участвовал в политической жизни, будучи одним из лидеров болгарской Консервативной партии. С 24 ноября 1879 года по 26 марта 1880 года он даже недолго возглавлял Второе болгарское правительство. Всю свою жизнь он был горячим сторонником союза с Россией. В итоге, из-за своих пророссийских взглядов он был отрешен от права служить и был сослан в Гложенский монастырь. Формальным поводом для ссылки стала страстная проповедь Климента против католицизма в защиту православия, которую он произнес 14 февраля 1893 года. Об этой проповеди премьер-министр Стефан Стамболов донес официальному главе Болгарии, католику Фердинанду I. После этого еще ранее раздражавший власти своими пророссийскими взглядами митрополит Климент был сослан в вечную ссылку, из которой вернулся после падения правительства Стамболова. Вот такой несгибаемый сторонник России прибыл к новому русскому царю в Санкт-Петербург во главе болгарской делегации.
Болгарская делегация была милостиво принята Николаем II. Правда тут же было объявлено, что прием этот оказывается не «группе лиц, именующих себя болгарским правительством», а болгарскому народу, в добрых чувствах которого Россия никогда не сомневалась. Тем не менее, лед был пробит и признание Болгарии со стороны Российской империи состоялось в 1896 году. Любопытная деталь. За два дня до приема болгарской делегации русским Государем, 15 июля 1895 года, на Стефана Стамболова совершили покушение македонские революционеры. От ран Стамболов скончался. Естественно нашлись те, кто утверждал, что это покушение было совершенно чуть ли не по личному приказу Николая II. В частности, это утверждал племянник Стамболова, болгарский большевик Никола Стойнов. Впрочем, эта публика в своих бредовых домыслах никогда себя ничем не ограничивала.
Во внутренней жизни Российской империи в первый год царствования Николая II каких-то значительных изменений не произошло. Сын продолжал дело отца как можно более осторожно, предпочитая на первых порах мало что менять. С января 1895 года вступил в силу новый железнодорожный тариф, исключительно дешевый для тех, кто ехал на дальние расстояния. Нечего и говорить, как важен был для необъятных просторов империи тариф, который поощрял дальние поездки (вот бы чему поучиться нашим нынешним законодателям).
Также вступил в силу русско-германский торговый договор. Был введен закон о винной монополии, который сперва был опробован в четырех губерниях. Усиленно продолжалась стройка Великого Сибирского пути. За весь 1895 год на этой и других стройках было проложено 1886 верст (2011 км) ж/д путей. Это расстояние примерно как от Казани до Новосибирска. И выполнены были эти работы без всякой штурмовщины, без заклинаний про «ударные стройки пятилетки» - в обычном рабочем режиме.
Стали намечаться и новые черты. Государь проявил интерес к женскому образованию. На докладе тульского губернатора о желательности более широкого привлечения девочек в народные школы, Николай II оставил пометку: «Совершенно согласен с этим вопросом. Вопрос этот чрезвычайной важности». Было утверждено положение о Женском медицинском институте. Также были значительно (почти вдвое) увеличены кредиты на церковно-приходские школы.
Весной 1895 года в Санкт-Петербурге в Соляном Городке состоялась первая всероссийская выставка печатного дела, в которой приняли участие все периодические издания и все книгоиздательства империи.
Распоряжаться экономической областью Николай II поставил С.Ю.Витте, который сделал первые шаги в валютной реформе. Были разрешены сделки на золото по дневному курсу, т.е. было признано расхождение между кредитным и золотым рублем (монету в 10 рублей разрешалось продавать за 15).
В 1895 году русский публицист, правовед, этнограф и панславист А.А.Башмаков по просьбе влиятельного французского журнала «Revue politique» дал характеристику русской внутренней политике и русскому политическому строю. Вот что он, в частности, написал: «Строй этот содержит идеал… Этот идеал, несмотря на многие противоречия и бесчисленные недочеты, - это представление о сильном неограниченном Царе, справедливом как Бог, доступном каждому, не принадлежащем ни к какой партии, обуздывающем аппетиты сильных, высшем источнике власти, который судит и исцеляет социальную несправедливость». Николай второй начал свое царствование в полном соответствии с этим идеалом.
О том, как развивался этот идеал и о врагах этого идеала мы поговорим в следующей статье цикла.
Авторское право © 2013 - г.г. samoros.org. Все права защищены.
Копирование материалов разрешено только со ссылкой на samoros.org